ностальгия по лету. тогда можно было днем делать что хочешь, а ночью смотреть телевизор или взятые напрокат фильмы. до утра.
или извращаться над фотографиями, заполнять слепые листочки ворда своими муравьями - они в голове, вместо привычных тараканов или букв-мух.
не спать.
слушать музыку или переписываться допоздна.
не заботиться о завтрашнем дне, зная, что он всяко будет лучше школьных грядущих дней.
вообще: забыть об учебе.
разучиться писать ручкой и выкинуть из головы таблицу умножения, господи, как же это чудесно.
это не теперешные каникулы, когда все напоминает о том, что, да-да!, скоро обратно в этот ад, в эту толпу, в очередь в столовой и у гардеробной решетки, в омут знаний.
я так скучаю по синим деревьям с черными сухожилиями, по красному окну напротив, оно всегда-всегда горит, напоминая то ли о красном кресте больницы, то ли об амстердамских красных фонарях, по дорожке, которую можно увидеть, встав у самой стены и наклонив голову вправо, прижавшись лбом к стеклу - по ней шваркали машины и шуршал свет одинокого фонаря, желтый, кстати, а не оранжевый.
зато теперь, когда я ложусь в свой голубой кусочечный чемодан, то вижу краешек дома в стиле охра, это значит, что где-то есть жизнь и строительство в академгородке стремительно развивается.
я нарисовала черные цветы города на обоях и содрала их в этом месте, потому что не получилось. и никогда ничего не получится, если ты так и будешь возвращаться куда-то в прошлое, чарли, ладно еще, если в лето две тысячи седьмого года, а если раньше? а если вообще в детство, которое у тебя желтое и, почему-то, переливается стрекозами? - спрашивает меня сеньор помидор, на что я отвечаю: уважаемый сеньор, ведь ничего страшного не будет, если моя голова втянется внутрь и вылезет где-то за пределами вашей видимости и, тем более, досягаемости? разве кому-то станет хуже от того, что я коснусь рукой этого вечного снега и оставлю полнокровный отпечаток своей ладони?
мое сердце бьется в такт, то закручиваясь, то выпутываясь из скользких теней зеркального лабиринта, и я показываю пальцем на себя, наплевав на приличия, чтобы отыскать здесь ту, что реальна.
возьми меня за руку, чтобы почувствовать, как истошно бьется в вены вода.