и ты живешь в таких мечтах, изредка возводя глаза к небу, когда мечты кажутся уж слишком реальными. и где-то в глубине твоего мечтательного мозга начинает долбиться мысль, что чем дольше этот человек будет пропадать без вести, тем лучше. а потом мысль окончательно продалбливается и стремительно вскидывается вверх и заполняет твои извилины вот таким гниловатым цветком: до тебя доходит, что человек твой вернется совсем не таким (совсем не твоим), что не будет никакого сентиментальничанья и сумасшедших восторгов, что, самое главное, его возвращение лишит тебя такого великолепного повода для мечтаний, следовательно, сделает твою жизнь еще на несколько пунктиков тяжелей и скучней. таким образом ты незаметно начинаешь любить эфемерную сущность, проклюнувшуюся из чувства к тому далекому-далекому человеку и питающуюся твоей памятью о нем.
напомню, так происходит только если ты не очень любишь какого-нибудь человека. если же ты любишь его очень (или даже просто) – все случается совсем-совсем по-другому.