желтая роза в вазе, хрупкие гвоздички, фиолетовая euphoria в кудрявых волосах и - уткнуться носом - впиталась в наволочку. "Hable con ella" на ночь, витать четыре часа в долгожданных [бес]сюжетных кино-снах, две чашечки кофе и ломтик грейпфрута на завтрак.
можно было бы вышивать крестиком, придерживая двумя пальцами пяльца / борот-нао, закинув ногу на ногу, заведя локон за ухо. или макать кисточки в акварель, вальяжно водить по бумаге, - только это слишком на публику, слишком картинно: поэтому я решаю матан. пытаюсь воспроизвести любимую с детства "I just call to say I love you" на гитаре, но получается как-то занудно.
мне хочется (да-да, все еще хочется) положить голову кому-нибудь на плечо, чтобы почти не дыша и почти чужому. теперь ведь доподлинно известно: есть такие, у которых чужая только оболочка, - это вроде некой шутки, добродушной усмешки природы или судьбы. и сидеть так, краем глаза в экран, где, непонятно отчего, родные пейзажи, полуинтуитивно угадываемые действия,
переходы
плавно
скользить,
музыка - как будто по краю слышимости,
ну или на грани с осязаемостью, imagine,
по-весеннему[?]
праздный праздник.
светлая тонкая па[y]тинка.