адриан прочитал кучу книг и знал, что на самом-то деле ничем от других не отличается.
стивен фрай, «лжец»


быть может, ждет меня старинный город где-то…
артюр рембо, «комедия жажды»


и все бродил, ослепленный радостью, в мире своего детства.
томмазо ландольфи, «провинциалки»


а в будущем ему виднелось то же,
что в настоящем, – безобразный сон.
валерий брюсов, «данте»


еще я обнаружил что записываю слова вместо того чтобы их произносить, и это дает мне небольшое облегчение.
уильям голдинг, «зримая тьма»


мне снилось море.
иосиф бродский, «горбунов и врачи»


судьба никогда не может быть сильнее спокойного мужества, которое противостоит ей. а если станет совсем невмоготу – можно покончить с собой. хорошо сознавать это, но еще лучше сознавать то, что, покуда ты жив, ничто не потеряно окончательно.
эрих мария ремарк, «триумфальная арка»


начиная с определенной точки, возврат уже невозможен. этой точки надо достичь.
франц кафка, «размышления об истинном пути»


даже прыгающие с крыши самоубийцы оставляют души наверху – над высотными зданиями навсегда остается нимб вьющихся духов. так что, может быть, и от меня останется эхо.
cтив айлетт, «пассажир»



URL
1-72
charlie k.
а здесь, как говорится, скорее всего больше ничего не_будет©

11:18

1-72
тут объявление: в Новосибирске пропал человек. и мне даже не интересно - кто. хотя я могла (бы) случайно видеть этого пропавшего и помочь в его розысках.
но неинтересно. потому что - не я. потому что, увы, я твердо знаю, где нахожусь, и все твердо знают, и нет ни малейшей причины бросить все и скрыться, чтобы по столбам потом развешивали в Новосибирске пропал еще один человек.
а дальше - хуже (лучше/веселее): в Новосибирске угрожающая эпидемия: пропадают люди, что ни день - то человек, ну просто тот рассказ Кортасара про метро, названия не помню, но суть the same.
или есть причина? всегда этот вопрос: стоит ли бежать? (хочется - это ясно с полубуквы, но вот стоит ли?) и куда? и к кому? for the one who waits for me? и на что жить там, куда?
и вообще - поразмыслив, понимаешь что все-таки нет причин. что это не более, чем блажь. шкодливая задумка подростка.
а ты уже взрослая, между прочим. большая и серьезная девочка.
привсемпритом

12:54

1-72
я нахожусь на грани того, чтобы сделать футболку/значок с надписью "у меня нет парня" или, более броско, "I don't have a boyfriend". единственное, что останавливает, - боязнь, что многие воспримут это не как констатацию факта, а как призыв к действию. но мне уже реально надоело отвечать "нет" (или даже "нет") на вопросы маминых сотрудниц.
может, я чего-то не понимаю, и считается аномальным в 18 лет не иметь близких отношений?
но мне уже как-то привычно в одиночестве, быть растворенной во вне.

12:13 

Доступ к записи ограничен

1-72
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

08:37

1-72
I used to say just follow your heart
but my heart always led me in circles
and I used to say just follow your dreams
but my dreams always led me to murder.
©Patrick Wolf, "Don't say no"


08:25

1-72
в конце каждого учебного (школьного или университетского - неважно) года мы обещаем себе, что вот это-то лето будет самым-самым лучшим. и чаще всего обманываемся. в каждом лете случаеются дни прекрасные, дни, когда хочется реветь от тоски, и, в большинстве, будничные проходные дни. ясное дело, виной тому мы сами. прекрасно понимаем, что только от нас зависит, какой будет очередная циферка календаря, и ничего не предпринимаем. надеемся - на друзей, на неожиданно хороший фильм, на случайный поход в кафе, на авось.
я больше всего боюсь, что сиволом этого - беспощадного обгрызанного сессией - лета станутт толстая домохозяйка в цветастом халате, маленькие мальчики и девочки в шортиках и босоножках, поглощающие мороженое и щеголяющие ссадинами на коленях, и душный, потный воздух.
я бы в приципе запретила летние дни - только ночи прекрасны, созданы для прогулок, бдений у окна - вообще: для жизни.

14:03

1-72
есть друзья, чтобы прощать,
и друзья, чтобы наставлять.
друзья, чтобы обсуждать авторское кино,
и друзья, чтобы глумиться над трэшем.
друзья, чтобы лежать рядом на полу, слушая любимую музыку,
и друзья, чтобы горланить песни, пугая прохожих.
друзья, чтобы смотреть в глаза;
друзья, чтобы рыдать на груди.
друзья, чтобы любить;
друзья, чтобы ненароком влюбляться.
друзья, которым всегда можно написать,
и друзья, с которыми всегда можно встретиться.
выбирай, кто ты такой.


13:33

1-72
и только одна вещь меня удивляет:
я всё ещё здесь.

уже не знаю, зачем этот дневник. по-моему, тут все же не настоящая я, а какое-то рафинированное альтер-эго.

13:15

1-72
oh night is sweet...
я никогда не видела тебя мертвым во сне©

12:58 

Доступ к записи ограничен

1-72
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

1-72
ФлешМоб от [beautiful_garbage].
Вы отмечаетесь в комментариях, а я задаю вам 4 жутко интересующих меня вопроса. Вы берете эти 4 вопроса и копируете к себе вместе со вступительным текстом, обещая, в свою очередь, всем страждущим задать уже свои вопросы.

1. Ты считаешь себя умнее окружающих тебя людей?
2. Что тебя раздражает в себе?
З. Сестры, братья родные есть?
4. Цель на близжайшие 5 лет?

от Mixed Metaphors
1. Как ты относишься к эвтаназии?
2. Где бы ты хотела жить? Всю жизнь в Академгородке или уехать?
3. Какая твоя самая большая надежда или мечта?
4. Был ли в твоей жизни такой поступок, о котором ты до сих пор жалеешь?

от xxx_13
1. Как ты пишешь такие чудесные стихи? *__*
2. Любимый месяц?
3. Что хуже, высота или глубина?
4. Что ты можешь делать бесконечно долго?

08:54

1-72
возможно, в такой день его и не стало.
может быть, в такой же не станет меня.

но мои венки все еще чисты, личинки стрекоз стремглав целуют мои губы.
в следующий раз я появлюсь здесь only в конце июня/начале июля.
сессия - стресс - чай с ромашкой.
жамэ, жамэ. (и плачет по-французски)

07:25

1-72
and, of course, there was ivy everywhere

кто рвет цветы в моем саду?
хризантемы, фиалки,
тюльпаны, опиумные маки?
кто белыми пальцами разламывает отравленный хлеб,
крошит его наивным несмышленным птахам?
кто из пруда вылавливает блестящую рыбку,
острыми зубами вгрызается в извивающуюся мякоть?
это ты:
я слышу твои крадущиеся шаги у дверей,
как твой влажный палец скользит по стеклу окошка.
чиркаю спиками, сжигаю свечки -
но свет лишь привлекает тебя
(не тщедушный мотылек, но сгустки, комки тьмы);
скармливаю сотни сухих веток печи -
но ты чуешь тепло и инстинктивно бежишь на него.
твои локоны черные,
твои прозрачные обсидиановые глаза.
я из дома убегаю рано-рано,
возвращаюсь засветло,
с подружками вечерами не хожу на танцы
и на реку.
сжавшись в комочек, я внемлю твоему шепоту,
злому смеху, когда ты хозяйничаешь в моем саду.
я накрашу губы рубиновым,
брошь с алмазами и сапфирами приколю на корсаж,
соберу волосы гребнями из слоновой кости -
и выйду к тебе однажды, в полночь,
и будем вместе под луной веселиться.

10:56

1-72
куколка
торжество волос над разумом.

1-72
я читаю сборник "Латиноамериканская повесть", парень рядом заходит на сайт "Алисы". мельком смотрит на меня, на название книги - его глаза наполняются чем-то вроде высокомерного презрения. невольно ощущаю в своем ответном взгляде что-то вроде сочувствия.
между нами вознкиает Взаимная Неприязнь.
хотя я-то знаю, что моя книга не имеет никакого отношения к бразильскому мылу. а он справделиво считает, что "Алиса" - это не дряхлые обломки "русского рока", по которым в молодости сходили с ума наши папы.

10:27

1-72
здесь простимся, потому что пора.
до встречи где-нибудь в ином пространстве
(не считая случайных неизбежных столкновений).
раньше звал тебя одним коротким словом –
подлинным именем, –
теперь заучу сухие паспортные данные,
прописку, безвольную последовательность цифр,
набрав которую на диске телефона,
рискую услышать твое выразительное молчание.
а уже ночь, в ней выпуклы грозди черемухи:
она белеет душно, пахнет дешево –
духами вокзальных красоток.
раньше любили бродить под пушистым разорванным небом,
теперь оно окончательно разъединилось:
над каждым – свое.
я даже не знаю, что случилось;
может, мы слишком долго простояли на перекрестке
или в один решивший все миг не рискнули перебежать,
держась за руки, перед носом пронырливой легковушки.
может, твоя мама закатывала тебе дома истерики,
может, мои друзья стали неодобрительно коситься,
может, в тебе проклюнулись какие-то новые интересы,
перебившие тонкие стебли, что нас связывали,
обкромсавшие паутину-пуповину,
что нас роднила.
теперь, завидев тебя издали
(пресловутые случайные, отвратительно неизбежные),
мои глаза уже не покрываются трещинками,
слезы уже не рвутся из них,
как ручьи из-подо льда в теплой дымке апреля;
мои руки уже не дергаются
в слепом порыве обнять и прижать:
организм отторгает все чужеродное.
я говорю это и вижу:
ты по-прежнему все понимаешь.
ты просто стоишь и молчишь,
без претензий, с легким интересом в приподнятой брови.
а на твоих губах – как и раньше
резвится настоящее имя.

14:43

1-72
не надо говорить так, чтобы быть понятым. надо говорить так, чтобы мы стремились понять.

13:09

1-72
чудесно, должно быть, говоря "ты", подразумевать "мы".
это своеобразный антипод мэнсоновскому when i said we you know i meant me.

12:56

1-72
о, эта женщина с ногами Марлен Дитрих,
затянутыми в элегантнейшие белые чулки!
ее лицо похоже на сухофрукт из компота –
бежевый персик, помятая груша;
ее глаза – как раздавленная жимолость.
я впиваюсь зрачками в стихи Кортасара,
чтобы почувствовать себя сидящей у фонтана
посреди безлюдной площади:
вода – for me only, воробьи клюют крошки у моих ног.
на правой странице – русский перевод,
на левой – оригинал на испанском.
это похоже на изощренную пытку,
как будто я постепенно слепну на один глаз.
смотрю на мир сквозь прозрачную призму,
внутри которой кружится снег при встряхивании:
мне не нужно иного волшебства,
не нужно изысканно преломляющихся лучей.
только этот снег. розовый бутон.
слушаю Анну, свет выключен.
подпеваю, изредка всплакну,
вспомню, что не доделана алгебра.
человек с моноклем заходит без стука,
садится на стул, кладет на колени цилиндр
(конус? параболоид?).
он устал, но не показывает виду:
его спина пряма, голова крепко посажена на плечи.
фалды сюртука, не догадываясь, как смешно звучат,
кончиками важно касаются pola.
пригласи меня на танец, человек с моноклем.
я хочу целовать твои поджатые бледные губы.
я совсем не боюсь тебя, будь уверен:
один щелчок пальцами – и ты исчезнешь.
полная красавица в красном платье с белыми кружевами,
расхристанный парень, в маршрутке читающий Бродского,
сварливая старушенция и еще одна, с потерянным видом курящая на скамейке,
сомнительный субъект в голубой шляпе.
они все исчезают, успев наследить на сетчатке,
умудрившись запутаться в ресницах,
заплутать в трех извилинах моего мозга.
одни и те же песни,
хлопанье крыльев в ветвях,
одни и те же окна горят ночь напролет,
из деревянного домика переместившись в новый кирпичный.
нелепые рекламные щиты,
беззащитные рекламные паузы,
пузатая лепнина кривотолков,
точеная кривизна потолков.
поговори со мной.
talk to me.


12:41

1-72
эти песенки про смерть
для того лишь создаются,
чтобы не было так больно,
чтобы ручки не тянулись
к всевозможнейшим ключам.
эти песенки про смерть
только маленьким девчушкам,
крохам в разноцветных платьях,
с ленточками и бантами,
разрешают громко петь.
их поставят на помостик,
деревянную эстраду,
на заказ – слюнявый ослик
просит кубик рафинаду.
и толпу заставят слушать
голоса чистей лазури;
кашу кушать, маму слушать,
в домик прятаться от бури.